Широки накладывала на стол. Сегодня к ней должен был заглянуть Тацуми, который в последнее время часто напрашивался в гости. Хеби, конечно, понимала, к чему он клонит, но ей нравилось казаться неприступной. Однако для себя она уже решила, что все должно пройти идеально.
Белая скатерть была украшена кроваво-красными салфетками. По двум бокалам заранее было разлито дорогое вино. В центре стояла большая тарелка с изысканным салатом.
Глубоко вздохнув, Широки убрала волнение на задний план. Все должно было быть идеальным, и она была к этому готова.
В эту минуту раздался стук в дверь. Аромат дорогого одеколона Широки учуяла давно, но уверенность, что это Тацуми, пришла не сразу. Хеби поспешила открыть дверь, натянув милую улыбку.
— Привет, — мило улыбнулся Тацуми. Он был в белой с вырезом рубашке и обтягивающих черных штанах. Впрочем, главное не в чем, а что был. И был не за тем, чтобы убить.
— Проходи, — уступила дорогу. Легкое волнение сменилось страхом. Никто не знает, чем может кончиться свидание с гениальным убийцей.
— Чую вино, — заинтересовано произнес Тацуми, медленно переводя взгляд на Широки. – И страх.
— Ты не на охоте, потому угомони свои инстинкты, — парировала Хеби, скрывая дрожь в коленях. Она подтолкнула Тацуми к столу и пошла следом. – Вряд ли кто-то нападет.
— Порой и в любовнице спит маньяк, — сверкнул тот глазами, пропуская вперед Широки.
— Будешь дерзить, вылетишь как от пинка, — спокойно ответила Широки, сев и отпивая от бокала вино. Надо признать, ей оно было по нраву. Тацуми, искря ухмылкой, отпил следом и протянул руку к запястью Широки.
— Не волнуйся так, — нежно проговорил он. – Сегодня я пришел не убивать или спорить.
— Неужели сразу травмировать? – с наигранным удивлением спросила Хеби. Тема разговора не питала ее уверенностью, но подобные шутки успокаивали нервишки.
Тацуми лишь рассмеялся в ответ, убирая свою руку обратно. Широки улыбнулась – это не был смех злости, ярости, сарказма. Он был чистым и искренним. «И правда – не драться же мы собрались, — подумалось Широки, — у нас свидание.» На последней фразе она громко сглотнула. Тацуми не мог не заметить и поднял свой пронзающий взгляд на Хеби.
— Ты напряжена, — констатировал он. Немного поразмыслив, он добавил, улыбнувшись, — Сейчас все исправлю.
Широки лишь непонимающе глядела на него. Тацуми допил до дна свой бокал и, заметив взгляд Хеби, озорно подмигнул ей. Широки мгновенно опустила свой взгляд в вино, зациклив все внимание на нем. «Такое красное, — пришла мысль. – Совсем как кровь». Дрожь снова прошла по телу. Она не могла спокойно думать о крови вне “обеденного” времени. В ту же секунду она услышал плавную и бесконечно красивую музыку, льющуюся из ее музыкального центра. Широки поднял глаза, ища Тацуми, но он был ближе, чем казалось.
— Не правда ли красивая музыка? – шепнул он Хеби на ушко, кладя свои сильные руки ей на плечи. Мягкими и плавными движениями он начал массировать их. – Правда, не знаю, кто написал и что за пьеса, — он беззаботно усмехнулся, — но должно понравиться.
Голос и действия Тацуми невероятно расслабляли и успокаивали Хеби. Если добавить к этому вино, то все выглядело почти идеально. «Почти? – промелькнуло в голове у Хеби. – Нет. Полностью». И она с радостью провалилась в удовольствие.
— Потанцуем? – деликатно спросил Тацуми спустя некоторое время. Сколько Хеби не знала – она потеряла счет уже давно. Вместо ответа, та резко встала и повернулась лицом к Тацуми. Сначала она и не заметила, как смотрела ему в глаза. Но после, она смущенно отвернулась и вышла в центр комнаты. С лица Тацуми так и не сходила обворожительная улыбка. Он подошел к Широки и, приобняв ее за талию, увел в страну вечной музыки и танца. Танцевал Тацуми очень и очень недурно. И с каждой минутой он все больше и больше покорял сердце Широки.
— Знаешь, это так забавно, — нежно шепнул он Широки, едва касаясь губами ее ушка. Она и не заметила, что он стал так близко.
— Что тут забавного? – смущенно и немного обиженно пробубнила Широки. Градус сделал дело и расслабил ее бдительность, открывая перед Тацуми настоящую Хеби.
— Что мы чуть не дрались недавно, а теперь, — Тацуми мечтательно вздохнул и пробежался губами по шее Широки. Она хотела его остановить, но удовольствие и, пожалуй, чувства к Тацуми остановили ее. «Пусть идет как идет,» — решила она, еще сильнее прижимаясь к Тацуми.
— Знаешь, а я еще тогда полюбил тебя, — мимо ласк говорил Тацуми. Широки, слегка отодвинувшись, взглянула ему в глаза. Тацуми поразился, разглядя в ее взгляде слезы.
— Я тоже, — шепнула, снова прижавшись, Широки. – Я тоже…
Тацуми продолжил свои ласки, уже добрее улыбаясь…
Ночь была особенно темной и густой. Звезды сверкали ярче обычного. Не потому ли, что в эту ночь еще два сердца забились в унисон?..
Когда Широки проснулась, был уже день. Она не помнила как легла, во сколько, но точно знала с кем. Поэтому ей было довольно неловко повернуться и посмотреть на того, кто спит с другой стороны. Но любопытство перевесило…
На другой стороне никого не было. На взбитой подушке лежала красная роза с ехидной, но милой запиской: «Не знал, что ты может краснеть как она. Но это стоило того, чтобы так долго взбираться по шипам». Широки улыбнулась. Возможно при встрече, она раскраснеет, и он не упустит шанса съязвить что-то эдакое. Но теперь она знает, что это будет не колкость, а нежность.